Некоторое время назад в информационном поле промелькнула информация: «Новгородка Кристина Гептинг стала лауреатом литературной премии «Лицей». Таких новостей не было давно. Безусловно, в нашем городе есть пишущие люди, но факты издания книги художественного направления редки, если не единичны. Премия престижна. В материальном исчислении она составляет  миллион рублей. Но главное – признание начинающего писателя. С Кристиной мы знакомы на расстоянии, еще с ее студенческой поры. Не заметить эту хрупкую девушку невозможно. Есть в ней какой-то европейский шарм. Выяснилось, что последние годы Кристина провела с большим смыслом: вышла замуж, родила двух дочек, училась, работала и писала… По ночам.

Кристина, как радостно осознавать, что в Новгороде вырос свой писатель! Расскажи немного нашим читателям о себе.

Мне 28 лет, родилась в Малой Вишере. Окончила Новгородский университет, кафедру журналистики. Умудрилась родить двоих детей, поучилась в аспирантуре, пока не оказалось, что это не совсем по мне. Сейчас работаю копирайтером, пишу для сферы «B2B» (прим. «бизнес для бизнеса»). А для души пишу тексты прозаические.

Что-нибудь предвосхищало твой литературный дар?

У нас в семье все законченные гуманитарии. Папа – большой библиофил, собрал библиотеку во всю стену. По семейному преданию, в семь месяцев я сказала первое свое слово – «киги», и всегда была читающим человеком. А писать начала лет в семь, маленькие рассказы. Какими бы, на мой взгляд, неудачными не были эти попытки, они привели  к новому витку творческого процесса, который во мне происходил. Результатом всего стала повесть «Плюс жизнь».

В других литературах нет такого понятия, как «повесть», только в русской. И сейчас не очень хорошая тенденция, когда любой текст больше 80 страниц решают назвать романом. А роман – это все-таки  большое, эпическое полотно. Для меня повесть стала большим шагом вперед, до этого я могла реализовать себя максимум в 10 тысячах знаков.

А здесь все-таки задача художественная – показать главного героя в его развитии. Сто восемь страниц, пока книжка продолжается, читатель видит его сначала одним, потом другим. И он трансформируется под внешними и внутренними процессами.

Книга небольшая, но персонажей там достаточно много, чего не бывает в повестях. Но моей задачей было показать то разнообразие жизненных сценариев, которое бывает у людей с неизлечимым диагнозом, потому что этого требовала достоверность. Нельзя показать только позитивчик, и нельзя показать смертельно безвыходную ситуацию, потому что жизнь очень многообразна.

Тема, как инструмент? Почему именно ВИЧ?

Для начала расскажу, как я к ней пришла. Тема ВИЧ не касается лично меня, у меня нет этого диагноза, нет у моих родных. Есть лишь знакомые, у которых ВИЧ-положительный статус. К этой теме я пришла случайно, услышав в новостях, что у нас в стране один миллион ВИЧ-положительных людей. Мне показалось,  что это страшно много, я не могла понять, откуда эта цифра….  «Google» часов так на пять меня поглотил, и за один вечер я узнала столько, сколько не знала никогда.

Постепенно стала интересоваться, и поняла, что в этой теме много всего, и что эту тему я хочу реализовать, показать, что с нами со всеми происходит. Почему мы такие, какие мы есть сегодня? Тема дала мне возможность поговорить о массе вещей, которые коренные для нашей литературы: Бог, любовь, смерть, секс, невозможность преодолеть обстоятельства. Когда у меня в голове еще не было героя, я решила поискать, что из новейшей литературы есть по этой теме. Нашла всего несколько текстов. Было очевидно, что авторы явно не владеют темой, демонизируют ВИЧ и его носителей. В очередной раз нагнетание какого-то ужаса. И тогда я подумала: «Сейчас я напишу, как надо!». Успеха не ожидала, просто разослала во все издательства. Ответили лишь из одного, что-то типа: «Издательский портфель уже сформирован», и стала ждать какой-то «руки судьбы».

И вот конкурс, к моему удивлению, книга проходит в «короткий список», затем побеждает. От коллег я пока не услышала замечаний, но очень жду отклик профессиональной критики.

Книга читается очень легко. Интересно, что использованы многие приметы времени: соцсети, бодипозитив, веганы, антикафе, закатанные джинсы…

Честно признаться, я очень люблю тех, кому сейчас 18-20 лет. Эти люди гораздо свободнее, чем мы. Всю свою жизнь они прожили уже в другой стране. Мне чрезвычайно импонирует то, что они менее гедонистичны, чем мы, родившиеся в полуголодное время. Нас одевали в «секонд-хендах», и они были не такими, как сейчас. Мы многих материальных благ не знали, и когда появилась хоть какая-то стабильность, стали ими дорожить. Для нас важно поехать на отдых «все включено», купить пару шмоток «Mango» или «GAP»,  суши поесть, все это сфотографировать и так далее. А для ребят, которые нынешнее поколение-это само собой разумеющееся, поэтому не становится идеей «фикс».

Когда человек переключен с потребления на другие ценности, он открыт для преображающих идей. Это может быть, что угодно: поход на митинг с уточками, вегетарианство, борьба за права женщин… И это неплохо. Плох тот молодой человек, мечта которого – вкусно поесть. И те идейные ребята, которых я описала, они совершенно не плохие. Опасность заключается в том, что какой бы хорошей не была идея, которой ты следуешь, без любви она не стоит ничего. Пока ты не готов принять того, кто думает по-другому, грош цена всем твоим прекрасным убеждениям. Поэтому главная героиня книги Арина перестает общаться со своими друзьями – в них нет любви. Они готовы «погладить по голове» лишь того, кто придерживается таких же убеждений. Если у страны будет нормальное будущее, то оно за такими девочками и мальчиками.

Очень приятно уловить нотку ренессанса в отношении человеческих качеств жителей России, в этом есть надежда. Вот и в книге поразила введенная тема современного Иисуса: «Если бы он сейчас был, то был бы ВИЧ-положительным».

Я позволила себе несколько рискованный абзац, который касается того, что если бы Иисус пришел в наш мир сейчас, то был бы ВИЧ-положительным. Если вспомнить Библейскую историю, Иисус был казнен за то, что так казалось фарисеям, он был вероотступником, обманщиком, создал секту. По тем временам это были самые страшные грехи. Понятие греха за 2000 лет изменилось, сегодня маргинальными считаются другие вещи. Самое важное для христиан, это вера в то, что Иисус всегда с ними, в самый сложный час страданий. И он эти страдания разделяет. Наверное, именно поэтому мой герой чувствует сопричастность Иисуса к себе, хотя и говорит, что не верит в Бога. Иисус ведь всегда с гонимыми. С теми, кому тяжело, кого никто не понимает. И если мы говорим о каком-то ренессансе, о возрождении духовности, не нужно забывать, что главная христианская ценность – не патриотизм. Главная христианская ценность – это даже не семья. Главная христианская ценность – это милосердие. Это любовь.

В книге затронута тема гордыни. В современном мире, кажется, рамки подстерты. От гордыни ли, как считает родственница главного героя, его мать попала в жесткий жизненный переплет и умерла, оставив его в три месяца отроду?

Я предпочитаю, чтобы читатель разобрался сам. Мы же не можем знать, почему она говорила про гордыню. Из книжки мы знаем, что она родилась в 1972 году. Вот это, на мой взгляд, единственное поколение, которое можно назвать «потерянным».

Смотрите, люди родились в крепкое советское время, а когда им было 18-20 лет, все рухнуло не только экономически, но и духовно. А они только в начале жизни. Человек в 20 лет хочет получать удовольствие. И когда мы хотим обвинить маму главного героя, не нужно забывать, что она была влюблена в человека, который втянул ее в героиновую зависимость и заразил. На тот момент был информационный вакуум. Говорилось, что наркотики – это плохо. Но люди не воспринимали.

На самом деле, это вина не только этой женщины. Это всеобщая беда. Беда любой страны, которая оказывается на таком изломе. Те, кому 20-25-30, оказываются в самом пекле. Конечно, я не обвиняю эту женщину. И дело не в гордыне. Просто такое фатальное горе. Зависимость – это очень большая беда. И человека не прикуешь к батарее, не исправишь словами: «Возьми себя в руки, тебе ребенка воспитывать!».

И для меня важный катарсический момент в том, что он маму прощает. От ненависти, которая его разрушает изнутри, он избавился. Дело не только в том, что мама его заразила. Это сейчас беременные женщины могут принимать профилактику, чтобы не заразить ребенка. И если у женщины ВИЧ, в 99,9% она родит здорового ребенка, если будет пить таблетки. Тогда такой возможности не было. Беда в том, что она его оставила, ушла.

Ты тщательно изучила вопрос. Есть ли понимание, откуда, из какого «космоса» прилетела человечеству эта беда? Дефицит того, что нас защищает.

Вирус сейчас – это не какой-то необратимый процесс. Наука сделала огромный прорыв в 90-х. Очень важно, что есть терапия, которая не позволяет вирусу распространяться по клеткам. Правда, в России терапии не хватает. В Новгородской области в год умирает от СПИДа более 50 человек. В основном, это происходит потому, что люди не проверяются. В нашем хосписе умирает примерно один человек в неделю. И это не наркоманы, маргиналы или бездомные. Как правило, обычные люди, 30-45-50 лет. Людям еще жить и жить, а они умирают просто потому, что вовремя не сдали кровь на анализ. Или думали, что пронесет, что это не про них, что вируса нет в природе, и это заговор американцев, евреев, кого угодно.

Мы, конечно, не Урал, но для нас это большая цифра. Почему у нас о ВИЧ вспоминают два раза в год: 1 декабря и в последнее воскресенье мая? А люди умирают огромными пачками.

Я не рассчитывала на литературную премию, на отклик людей. Мне казалось, что люди закрыты для таких тем. Главное, что я хотела сказать своей книгой – каждый имеет право на человеческое отношение, на дружбу, на профессиональную реализацию, на любовь. Мне бы хотелось, чтобы все дети, независимо от их статуса ВИЧ-плюс или ВИЧ-минус, могли бы поехать в детский лагерь, спокойно пить там таблетки, не привлекая к себе повышенного внимания. Мне бы хотелось, если человек хочет сказать коллегам или друзьям, что у него ВИЧ, он бы не боялся, что завтра его засыпят хлоркой с ног до головы. Чтобы люди, проходящие такое испытание, как ВИЧ, чувствовали себя людьми, чтобы к ним не испытывали брезгливого сострадания, не клеймили. Хотя, я особого социального смысла не вкладывала в книгу. Это, прежде всего, история моих героев.

Какая тема станет следующей?

Один хороший писатель сказал, что мы пишем одну и ту же книгу всю жизнь. Про ВИЧ или другую болезнь, конечно, я больше писать не буду. Но мне хочется верить, что книга, в которой достоверно и правдиво будет рассказываться история о том, как нам сохранить в себе человека, будет писаться мной всю мою творческую жизнь.