Андрей Фамицкий: Нужно писать так, чтобы следующее твое произведение было лучше предыдущего

В минувшую среду, 6 июня, на Пушкинской площади в Москве во второй раз была вручена крупнейшая российская премия для молодых авторов «Лицей». Первое место в номинации«Поэзия» занял московско-минский поэт Андрей Фамицкий. Readovka поговорила с лауреатом сразу после церемонии награждения.

— Андрей, поздравляю с победой. Ты рассчитывал на такой результат или он стал полной неожиданностью?

— Если честно, конечно, хотелось получить хоть какое-то из мест, но всерьез на это я не надеялся. Сам я болел за других людей. Думал, что в тройку победителей войдут определённые поэты, но просто не был уверен, так сказать, в расстановке сил. Первое место для меня совершенная неожиданность, Богом клянусь!

— Какие поэты для тебя наиболее значимы, повлияли на тебя?

— Их огромная масса. Осип Мандельштам, Георгий Иванов, Владислав Ходасевич, Борис Пастернак, Николай Гумилёв, Сергей Гандлевский, Олег Чухонцев, Денис Новиков, Райнер Мария Рильке, Гийом Аполлинер, Леопольд Стафф — это все поэты разного времени. Советские поэты — Илья Сельвинский, Владимир Луговской. И классики, и современники, и просто мои друзья.

Вообще, к современной поэзии я отношусь лучше, чем к современной прозе. К прозе я отношусь с предубеждением. Я не знаю, почему так, может быть, это какой-то психологический пунктик, но как-то не верится, что существуют хорошие прозаики, кажется, что в прозе уже все давным-давно написано. Толстой, по-моему, уже все за всех сказал. С Достоевским.

— Помнишь, мы с тобой говорили о том, что на роль прозы сейчас претендуют сериалы. Какие из них ты смотришь?

— Я не любитель сериалов, скажу честно. Первый сезон «Твин Пикс» (телесериал Дэвида Линча,вышедший на российские экраны в 1993 году. — Ред) я посмотрел только в прошлом году, а потом второй, поэтому для меня вот этот спецэффект — 25 лет разницы между первым сезоном и вторым — он был ну очень ярким и впечатляющим. Повторюсь, я не люблю сериалы, но «Твин Пикс» мне понравился. Еще «Во все тяжкие», его я действительно рекомендую всем к просмотру. На мой взгляд, он заменяет и отменяет многое из прозы, вот этот сериал и есть современный роман.

— Ты занимаешься еще переводами, в частности ты переводил Боба Дилана и Леонарда Коэна.

— И Филиппа Ларкина, и одно стихотворение Уистена Хью Одена.

— А сейчас переводишь что-нибудь?

— Прямо сейчас нет. Обычно одно стихотворение я перевожу один день, поэтому сказать, что я сейчас что-то перевожу, нельзя. Один день на перевод уходит, конечно, в случае, если стихотворение небольшое, в три-четыре строфы. Но вот, скажем, перевод из Боба Дилана, по-моему, я переводил 2 недели, вот эту длинную его песню, которая называется «Червовый валет»(Lily, Rosemary and The Jack of Hearts). Просто текст сам по себе очень длинный, там широкие строки, поэтому пришлось помучаться.

Боба Дилана я бы не взялся переводить, если бы меня не попросили добить три последних перевода, за которые вообще никто не взялся, для книги «Боб Дилан: 100 песен и портретов». И потом, мне было интересно покопаться в Дилане, понять — мое впечатление о нем ложное или я действительно правильно понимаю, что он графоман. У меня было такое впечатление до переводов, и я в нем уверился, когда перевел три песни. Думаю, что мои слова покажутся кому-то кощунственными, но вот так я считаю. Он изумительный поэт-песенник. Поэт же — нет. Уж если нужно было вручить Нобелевскую премию поэту-песеннику, то, конечно же, ее следовало дать Леонарду Коэну.

— Как лауреат «Лицея» какие ты дал бы рекомендации молодым поэтам, которые хотят побороться за эту премию?

— Писание стихов или прозы для соискания премии «Лицей» — неверная цель. Верная цель для автора — писать, стараться писать так, чтобы каждое следующее твое произведение было лучше — на твой частный вкус — предыдущего. А уже последующее участие в премиях, если на то пошло,это издержки производства. Премии могут быть, могут не быть, ты можешь в них участвовать,можешь не участвовать, можешь что-то получить, можешь не получить, но это ни в коей мере не должно влиять на твое писательство. Либо ты пишешь, либо нет, вот и все.

Беседовал Григорий Медведев

Андрей Фамицкий, поэт, переводчик. Главный редактор международного литературного портала«Textura». Редактор отдела поэзии в журнале «Homo Legens». Публиковался в различных бумажных и сетевых изданиях: «Новый мир», «Арион», «Новая Юность», «Волга», «Сетевая Словесность», «Интерпоэзия», «Homo Legens», «Эмигрантская лира», «Новая реальность», «Артикль», «Скрипторий», «Минская школа», «ЛiтРАЖ», «Кавказский экспресс», «Новый Гильгамеш» и др. Лауреат премии имени Риммы Казаковой «Начало» (2018).

* * *

поджидая Нину из института,

Ходасевич стоял вот здесь.

ядовитый воздух, почти цикута,

и поэзии злая взвесь.

я дышу тем воздухом петербургским,

Владислав, и неровен час,

как меня, дворнягу, накличут русским

и поэтом, как звали Вас.

только это, наверное, злая шутка,

Г. Иванов писал — игра.

потому что муза не институтка,

потому что в пальто дыра.

потому что в воздухе невесомомсотворен идеальный ад:

Вы — лежащим на письменном толстым томом,

я — писакой, склоненным над.

* * *

а те, с кем ты чаевничал над бездной,

допили чай.

ты самому себе твердил, что бездарь,

так получай.

пустынный стол, расколотые блюдца,

бычки, зола…

ты жаждал стихотворного уютца?

твоя взяла.

* * *

в туалете есть перекладина,

а на кухне играет радио,

инфернальный какой-то звук.

отшумела свое окраина,

а душа как-то так ошпарена,

что выскальзывает из рук.

в подворотне не мать, не мачеха

под шумок воспитала мальчика,

а мелодия, чей мотив

жизнь и прочее имитировал,

а потом в темноте мутировавв речь и вовсе в речитатив.

посмотри, это я с тетрадкою

на прохожих смотрю украдкою,

впереди еще много лет.

и вот это я тоже — сгорбленный,

не расслышавший, не особенный

и собравшийся в туалет.