Мария Гладцинова — Литературная премия "Лицей"

нисёнито

* * *
не зубы режутся — осока
сухое тиканье часов
шатание éлей высоких
над головой
гудит сквозь сон
шаманское камлание шмéля
шуршащих капель тёплый шёпот
бесшумно падает в песок
и едва слышим тёмный стрёкот
каких-то тайных голосов

там | самому себе не веря
от солнца отвернув лицо
под пение клевера и хмéля
и птицы хохот восковой
усни | качаясь в колыбели
травы | застенчивой лесной
волнению её поверив
секретный сон
вернись домой
в гнездо
невидимое зверю

не пророни ни капли звука
с грибом срастись
и дёрном стань
быть человеком
ужас мука
зачем ты это
перестань

вдруг | что-то хрустнет в темноте

* * *
мне говорил листок опавший
пропавший без вести:
«я без вести пропащий
ты видишь — по воде круги
Наберегувсегдастоящий?
я побледнел | я стал другим
в сезон тяжёлых льдин
мне снова так необходим
лёгкий озноб твоей руки
как тепловая зона —
я ими не любим — гоним
и к жизни этой не привит
останусь невесомым
ведь я один | всегда один
вдали от кроны»

хоть шелеста его иврит —
глухие волны —
мне незнаком —
он в тёмный тянет омут
но что-то изнутри болит
и в горле горький ком
как будто тронут
лёд на реке
но лист безмолвно
спит в руке

* * *
отречённый от мира сего
обречённо гудит колокольчик
пролетая над чёрной землёй
в меднозвучной своей оболочке
в колокольне белее снегов

гулкой ночью безлунной
слышен тут
только голос его одиночный
гул чугунный

и достигнув предельной точки
отчуждённости и покоя
окунувшийся в голубое
он, наверно, не чувствует боли
ничего не тревожит его

но разбуженный громом прибоя
в нервном всполохе молний и волн
он дрожит и поёт над землёй
не боясь, что умрёт от побоев —
ведь тогда тишиною накроет
точно тучей и тьмой
этот город, похожий на грот

но пока колокольчик поёт
и слова от набатного боя
вспенив облако дождевое
набухают как почки
и сырые от горечи строчки
высыхая, ложатся в тетрадь
чтобы спать в одеяле из ночи
беспробудно до времени спать

* * *

стрела достигает цели
в некошеной чёрной траве
в осоке | как хищные звери
уснули высокие ели
и уши прижали к земле

чугунные уши могучи
им слышно | что там | под землей
ты сердце молчанием не мучай
и тайну простую открой
в кого я такой
невезучий
в кого я
печальный такой

звериные ели колючи
река не очнётся от сна
и падает солнечный луч
в зелёную глубь
как блесна

* * *

сказка старая | беспомощно простая:
неотёсанный утёс | и тучка золотая
тяжесть мысли | лёгкость бытия
это сказка про тебя

онемея | не умев сказать: «постой»
ты стоял «на Вы» | с гремучей пустотой
лбом прильнув к стеклянному экрану
выдувая гулкое «уууууууувы»
ветер выл | рыдая из трубы

утром в путь она умчалась рано
и казалось: воздух холодит
словно в сон | дементор азкабана
поцелуем | вынул солнце из груди

* * *

я чувствую себя совсем прозрачным
чужим незначимым невзрачным
немее цепенее кратче
белея облетают дни
но что они
что они значат
что если я
ещё не начат
уже растраченный
на них
как черновик
как одуванчик
что изнутри
горит всё ярче
в молчании ночи незрячей
и проступает в снах моих

* * *

я здесь нащупал пульс реки
сердцебиение течения
где бабочки и дураки
в цветах находят утешение

снуют мальки | как мотыльки
и тени их | легки легки

избавь меня от тайной муки
и дай душе забвения яд
я переплавил сердце в звуки
в нём только пчёлы говорят

* * *

я пустоту прибрал к рукам
постель оставил | словно тело
но сам | остался в дураках
на свет | и облака разделан

постель теплеет в темноте —
немая | белая невеста
ей снится холод | и метель
а мне — восставшая окрест
зима | глухая неизвестность

но прячется в углах другая
жизнь | миражи ночных зеркал
кто в них чернеет | кто мелькает
я примелькался там | пропал
и явь теперь | меня пугает

мир тесен | и зачем я здесь
так много места занимаю
брожу по комнате невесел
и ничего | не понимаю

так много шума от шагов
так много слов неосторожных
их безнадёжный | тяжкий гул
сегодня ангела спугнул
и тайне перекрыл возможность

ни в ночь | ни в дождь не умолкая
чей шёпот множится | тревожный
по стёклам пробивая дрожь
«не спи | художник | ты умрш»

к утру стихает

полено

отец, освободи полено
из плена матери-природы
и подари ему свободу
как будто ты её творец

тому, кто вырван из контекста
так холодно и непогодно
на поиск неизвестных мест
уйдёт инертная колода
в угоду родственному богу
скрывая непластичность теста

прощай, свободное полено
прости
ты разберёшься там по ходу
через кромешно ровный лес
что делать с новенькой свободой
куда и на какую гору
нести
свой деревянный крест

* * *

«прекрасное — так жалко и убого»
сказала ты
я согласился: «есть немного»
надел штанишки тёплые и старое пальто —
хотелось быть прекрасным в этот вечер
когда тут рядом ты

* * *

с необитаемым лицом
я ждал Вас утром в вестибюле
дрожа последним подлецом
в горящий обратившись улей

я ждал Вас утром | в спящем здании
как на вокзале поезд ждут
и Вы пришли | Вы опоздали
на целых несколько минут

я ждал | стараясь не стыдиться
не видеть проходящих лиц
я сон | который просто снится
без спросу | или без границ

Вы не в ответе за те сны
которых Вы не приручали
не берегли | не замечали
Ваш сон ушёл | такой печальный

мечтатель | или дурачок

приснись | кому-нибудь ещё

* * *

смотришь потерянно
заяц подстреленный
в тёмные Ваши глаза

Вы растеряны тем
что намеренно
я так спокойно сказал
и хотите теперь
поскорее уйти

провожаю Вас взглядом печальным
с видом тайным страдальца
глазами немого отчаяния

говорящие зайцы | такие смешные
говорящие зайцы | нелепо нежны
к сожалению | Вам не нужны
говорящие зайцы

* * *

неровный почерк
грубый черновик
чирик-чирик
чудак и фрик
«проезд оплочен
проходите
вы чей-то сон
немой двойник

но не снимайте грим
с лица
и свой парик
билет храните
до конца
желаем счастья
и любви»

* * *

молись о жизни неуставшей
молись о жизни посторонней
о снеге | с неба неупавшем
невыстроенной колокольне
о невозможном | и неставшем
ненастоящем | и невольном

о лани | в чащу убежавшей
о бабочке | тобой не пойманной

несказанном | или забытом
ненайденном | непредрешённом
о таракане неубитом
невидимом | несовершённом

колодезное

я лежал | укрываясь плащом
на холодном колодезном дне
неподводно-подземных трущоб

я был нем | опасаясь наверно
проявлений вовне
но они | обращались
совсем не ко мне
а как будто | к кому-то ещё

я был зыбок | и узок
был обузой | и грузом
того поплавка наверху
с кем всегда | говорили они
обращались | к кому

* * *

местной жизни косность и тесность
редкий свет ноябрьских дорог
тот | шагающий в неизвестность
тот | сгоняющий радость в гроб

те | с кем бездна глядит одиноко
погружая | в свой сумрак и снег
по нечаянию | волооки
по отчаянию | волком в лес

по случаянию | в мир пролиты
но непрошены | не прощены
заморожены | в ночь гранита
в камень мифа | обращены

где-то мёрзнет душа ипполита
и мерцают панелек огни

* * *

дрожащая рука старушки
глухой страдальческий язык
как добрый взгляд её измучен
ты видеть это не привык
стоял и таял | как игрушечный
немой | печальный снеговик
но не придумал слова лучше
косноязыческой любви
жестокой жалостью научен
взгляд отводить | и не читать
чужой дневник

* * *

нарастает гудение улья
и под дулом чернеющих пчёл
сам становишься ульем и пулей
или чем-то летящим ещё

что нельзя прочитать и увидеть
погружаясь в акустику льда
будто влажную замкнутость мидий
только тёмная знает вода

* * *

летящий в кроличьей норе
всегда всему ничей
не может даже умере|ть
печально бесконеч|ный

останови его на миг
но ты не мог на миг
к стеклу холодному лифтá
как к бездне | ты приник

но в темноте | не видно дна
там короток обрыв
дано: сама себе равна
вселенная | одна
и нет нигде
других

* * *
желаю и вам найти свой тупик
Е. Харитонов

здесь как-то мирятся с тюрьмой
«хороший дом тюрьма
хотя | и не родной
но хлеб бесплатно выдают
дешёвая вода
привыкнешь | а потом | отбой
ать-два

поэтому не ной
не плачь | терпи теперь»

но ты нашёл в тюрьме тупик
невзрачный угол | дверь
завёл невидимый дневник
чтоб выйти без потерь

туда | откуда льётся свет
где по ночам поют
о том | чего на свете нет
чего не будет | тут

* * *

какими были мы слепыми
закрыты в комнатах глухих

я выучил латынь полыни
и терпкий запах трав других
сокрытых между запятыми
букв | торопливо дорогих

увы | мы были так малы
серьёзность за пятак купив
что спрятались под лопухи
и те нас от воды укрыли

* * *

Я все забыл и не стремить шагов
Не мог…
Ф. Петрарка

я видел бабочку сегодня
она порхала
в дыхании земли зелёной
и окрылённый обманом
в затмении ума
бежал за ней
на красный свет
как в преисподнюю прохладу
дна и ада
орфей
на поиски спускался
за милой тенью

но стала неизвестной местность
там дальше — лес ещё темней
и ощутив тяжеловесность
пределы тела
весь бледный и растерянный
осел на землю я
она — взлетела

* * *

стыдливые испуганные звери
нас тут не очень
мы прячемся в кромешный север
одиночества
и смотрим недоверчиво
пугливо опуская «очи»
свернув в комочек ночи речь
мы говорим крч
чтобы никто не мог извлечь
неверный горький корень
нас завтра могут
взять и сжечь
как будто мы болезненное семя
отечества
для нас нет времени и воли
и имени для нас здесь нет

* * *

апрельский лёд — хрустящая бумага
он тоньше | чем твоя слеза
скрипит | ломается | трещит
«мне просто | Вас увидеть надо»
как тишина струится влага
и бьётся сердце беззащитно
когда смеёшься ты упав
на дно холодного оврага
и видишь неба синий кит

* * *

мы тут почти что на птичьих правах
спрятаны в травах глубоких
так чтоб макушка виднелась едва
шляпа гриба
одиноко
но целиком ни одна
не видна голова
и никого
за травой той
осокой
глубокой

мы не поднимем высóко
со сна головы
из травы
и никого
не обнимем
мы как безрукие пни
жаль мы одни
все молчаливые дни
с нами здесь пни говорили
пни нас безмерно любили
милые сонные пни
вы не одни!
потому что и мы вас
любили

* * *

в болоте гибнет синева
и плачут ивы
ты говори свои слова
они красивы

не ты
так кто-нибудь другой
трясину тронет
и захлебнувшись синевой
в осоке тонет

ты говори свои слова
они красивы
в болоте гибнет синева
и плачут ивы

* * *

пока не отданы в печать
все эти сны
они невинны
неявное так хочется зачать
бесследное так хочется увидеть
но не в гробу
или утробе
а наяву
на утреннем
предчувствия пороге
во сне узнав что это сон
я пробовал
деревья и воду
рукой потрогать
для сна природы
нет разницы —
рука прошла насквозь
решился таким образом вопрос
о ложной твёрдости серьёзного
и честной мягкости прозрачного
и слёз

* * *

приберут к рукам изгоев
их уродливое слово как родное
дай чудовищам воды
дай тепла (сегодня сыро)
немного сыра
мяса хлеба колбасы —
всё чудовища сожрут!
только не давай надежду
этот мягкий нежный взгляд
чудища не устоят
смотри на них — они сияют
все чудовища горят
видишь, что ты сделала

(это из архива, сейчас чудовища уже ничего не ждут)

корабельная колыбельная

гордо реет кто-то в небе
нагоняет ветер тучи
колыбелит ветер зыбку
корабелит колыбель

зыбка зябь волны зыбучей
музыку нытьём не мучай
лучше спи | а то научим —
будет всё | как у людей

* * *

грибы мои, прекрасен наш симбиоз

* * *

я смело подошёл в лесу к грибам
сказал им: «так вот вы какие, грибы!
а я думал, что вы уже отошли»
грибы ответили мне: «да, это мы
мы вот такие. и мы не отошли.
а ты вот такой. ты тоже не отошёл
мы похожи»

так я однажды познакомился с грибами
теперь я часто навесчаю их
чтобы они не чувствовали себя одиноко
я люблю грибы, а они любят меня
это прекрасный симбиоз

ведь самое главное найти родственную душу
в мелькании суетных дней

* * *

цепенея я страшнею
снеговею коченею
черневеет ночь в ночи
звёзды звезденеют

если плачешь — не плачи
или я заплаченею
и упадучи скачусь
так обычно я лечусь

* * *

в юности меня отличали Кротость и Робость
увидев больших собак, я всегда проворно взбирался на толстое дерево и тихо сидел там
а потом внезапно прыгал с дерева им на голову
мне хотелось выглядеть резким и неистовым
но Кротость и Робость брали своё
и всё равно очень мешали жить

* * *

моржи не плачут
т. к. слёзы
примёрзнут к их усам
и я не плачу
т. к. взрослый
большой
я сам

* * *

из земли опрелой
кротик-землемер
вылез и замéр

потому что страшно
щупать белый свет

лютики и кашка —
ничему не рад

сам-то он ненашенский
подземельный гад

* * *

грустное ухо встрепенулось
где-то ухнул филин
но звук затух
зачем ты ухнул, бедный филин?
наверное, тебя недолюбили

* * *

ни один не пройдёт треугольник бермуда
и ты
вслед за кубком | летишь с высоты
исчезая на раз | в глубине изумрудной
снимешь водорослей бинты

не почувствуя даже | откуда
этот свет происходит
и зачем
исчезает затем
в темноте

ты проверь

почему | это держат в секрете
о жизни и смерти
на дне
неизвестно | поверьте
и мне

* * *

хотелось очень конечно
стать глухим и безутешным
лечь в траву ничком
прикинуться дурачком
личинкой человечка
с увечной речью
недолеченным беспечным
незамеченным и вечным

* * *

невидимый верстальщик газетной полосы небес
он нам сверстает новый лес
и мы увидим грустный рай
в котором будет нам нормально

* * *
я сплю и вижу
как я сплю и вижу
как я сплю и вижу

* * *

мы не станем проявленным снимком
или клипом в наивном сознании
нефактурны размыты безлики
мы останемся глупыми снами

к нам отчаяние шёрсткою липнет
умоляющим смотрит взглядом
потому что нелепы и хлипки
мы гуляем с бездною рядом

без названия

— Если ты зайдёшь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имён и названий.
Л. Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

стань безымянной и пугливой ланью
и спрячься от меня в дремучем сне
как прячутся от яркой яви тайны
из сокровенного не выходя на свет

но лес хранит в безгласной темноте
свои сокровища и сны
оставив их невинными, неявными
без тяжести названий
забывчиво бродить
не вспомнив имени у лани
пока внезапное воспоминание
звучанием не повредит
невинность рая
выведет из леса
в открытый свет
разрушит тайну

но сон, не помнящий имён
границы слов и очертания времён
беспечно зыбкий, будет чист
в своей глубокости безвестной
и ты кому-то будешь сниться
из темноты лесной завесы

* * *
радио: я довело себя до состояния ада
так мне и надо
но вдруг оно заговорило
словно горящее данко
я несу бред людям

* * *
комната с видом на ночь
стены непрочны
двери — тоже
вообще — нет ничего устойчивого
там зверь внутри чего-то гложет
и тишину | как простыню
беспомощно полощет дождь

рождение | многоточие |загрузка…
ты ждёшь | и что-то назревает
ну вот… зависло:
вход слишком узкий
закрывай скорей окно

оно | ещё не родилось
оно — не музыка | не слово
а непонятно что
нисёнито

давайте ещё подождём