Ростислав Ярцев
СТВОРЧАТЫЙ САД
* * *
свет смиренья касается веток,
уходит вглубь:
так бывает:
всë обрубили, но надо быть:
думать весть вместо смерти:
на берегу
той реки,
наверху того неба,
в конце любви.
так уходят назад:
глубина оглашает шаг,
носит сон под руками,
тает в глухом огне:
несговорчивый сад мой,
твой нерушимый сад —
стоя в пламени,
катится по волне.
ПЕСНИ САДА
Я не знаю, Мария, болезни моей.
Это сад мой стоит надо мною.
Ольга Седакова
1
створчатый сад сотню глаз открывает в себя,
где стрекочет рассвет, умирает земля —
почерк ищется раньше, чем пища сжирает смерть, —
карагач, земляника, ясень — сплошной просвет
и изгиб — нивяник, иволга ивняка —
хоровая сутолка тростника —
вайи папоротников: разлив, родник:
однодневный сквозняк одних —
и других безвозмездная мурава
вдоль зыбучего чрева рва.
2
— равноденствие — странствие на весу:
ка́к в него войду и произнесу
сухожильную полосу! —
на песчаных ветрах я полынный страх
и пустой головой трясу. —
3
там — железные двери навстяг, на спад —
закрывают скворчащий сад:
зарешечены женщины, скошен луг
глазомером вечерних служб.
колокольчики ощупью прячут стыд —
стороною в кусты, в кусты.
4
если выйти не уходя —
обойдёт беда
палисада забор,
не глядя на хруст;
гряда зарастёт сорняком —
и на смелость пошлёт
золотистый паслён труда
в огород —
вместе выйти не уходя
там
туда
5
время близко — и с облаками конец концов
и начало начала — и ночь и день —
перельются по саду из царских его сенцов
многоглазым лазом — слово и канитель.
и свирели зверей и птиц, тополей и трав
не отравлены будут, но выбьются к свету вод,
где ступенями пятится аду прохладный прах, —
и ягнёнок огнём их слёзы свои утрёт.
6
и вот, распустилось небо без дна, без дня —
сумеречный свиток, гневной звезды возня —
возникая, сквозит на землю —
и вот, земля
раздвигает горы,
до́лу язвит глаза.
7
— не страшись до смерти и не ищи еды.
се, имеющий ухо да слышит: богатый — нищ.
не горяч и не холоден голос в устах беды
бедняку. — что ты видишь? — иди и виждь.
8
там
туда
если выйти не уходя
палисада забор
обойдёт беда
где воркуют твои сизари
собирая сор
сотвори три зари
созови долговязый хор
без дорог и ветров с четырёх сторон
это будет земля без огня
это будет Он
9
опустела моя голова и трава мертва
у колючего рва на крови слова:
ты начало начала конца и конец лица
твоему агнецу подобает хвала отца
а иным саранча и бестия коей несть
во языцех смертных мертвых язы́ков лесть
переливы молний
четыре его коня
отведи от меня
по воле твоей исполни
10
помнишь ли, Господи, как они умирали —
праведники Твои и честны́е овцы?
злаки Твои, птицы, былинки, люди,
низкие воды и мачтовые деревья.
вот мы глядимся в просветы оконной рамы —
липовый сад маковым полон звоном,
или за городом — кладбища, огороды —
помнишь ли, Господи, как они умирали?
я и теперь, заслышав их голос хриплый,
тонкие руки держу и дыханье прячу:
в дряхлый парник мои старики заходят,
молча гряду ровняют — и ждут заката.
11
створчатый сад и за́ полночь не смолкает,
вьётся ветвями, тоскует, свистит и дышит,
звёзды в глазастом пруду окунает, студит,
гладит лозу и росу рассыпает всюду.
городом дальше тьма пробегает горше,
годом далече смерть прорастёт жесточе:
створчатый сад не откроет свои ворота,
вырастет город — и зарастут могилы.
выйти не выходя — и найти теряя:
здравствуй, блаженство срытого навзничь сада!
— где твоё жало, зверствующий старатель? —
спят мои травы,
лечат мои деревья.
* * *
надо бы как-то пожить,
переждать это бремя —
время земное:
земляные комки, волоски
скошенной воли:
уволят —
вытянешь, милый, письмо:
помилован, воин,
выбыл, соколик, приплыл, —
поле не поле,
но перелив и распев:
перекатное темя —
всходит мимо, упав,
сколько хватит разбега:
строки рвут берега
рассыпается время
* * *
остановиться, проткнуть, признаться:
сказать:
молодец, вон чего добился:
кому-то горят твои песни и глазки,
падая мимо миски:
старые переброски,
доски заброшки за стадионом,
велосипеды могильных гроздьев
с поздним перроном
поезд уехал, рельсы
срыты, и сходит с рук,
как бы резвясь и теряя в весе,
сорванный звук
* * *
что-то бывает меж нашими и Твоими
вечерами погасшими —
я вспоминаю имя
перебираю нашариваю звучанья
всë вечеринки скрадывают ночами
или нечаянной встречи ошмëтки речи
вроде бы ходим и сводим на нет у речки
где пароходы ли отдыха дом бессонный
аттракционы мои голоса и звоны
выдуман выставлен после
и сразу возле пристани мысли:
а если посмотришь в воздух?
если останешься —
станет светло и вместе?
таешь питаешься
тянешь дела до пенсий
что-то бывает если пошарить в прошлом?
видно ли?
вряд ли
медлят во мгле подошвы
шевелятся пальцы лица пялятся
непрестанно
меняются
постояльцы
* * *
в пасмурной темноте
смерть заберëт не тех
не тогда не там
скользнëт по пятам
кто ж еë разберëт
как придëт
должна бы тебя меня
или сама себя
но не его не их
что ей до них
не отвечает
спит
сама не знает
* * *
верёвочки меж людьми —
тонкие, нежные, не распутанные,
бог знает из чего накрученные.
ангелы прилежные их вьют,
вяжут, тянут, не распускают,
следят, тревожатся.
а нам боязно, всё нам боязно,
несвободно, тоскливо, суетно.
всё нам хочется обрубить, растереть,
поскорее уйти в сторонку.
и трепещет в нас лапка, личико,
жилка маленького ребятёнка.
* * *
есть птицы: когда несчастны,
бьются о прутья клетки —
и умирают.
а бывают люди — ходят, как братья,
плачучи светят, ничего не просят.
всë оставляют.
* * *
ставлю лайки — и всë исчезает.
ставлю больше — ещë исчезает.
как это происходит? кто-то про это знает,
делает перепосты, выходит навстречу:
просто не раскидывай вещи,
а собирайся в дорогу, собирай манатки.
станет полегче, правда.
сделанного — не мало, недоделано много.
лайки подождут. будет время. собирайся. я помню. ты — ничего не бойся.
* * *
куда далëкая трава
давай запоминать
как топчет лëгкая нога
оставленный асфальт
где не выходит на углу
никто следить игру
я тоже знаю что умру
но под окном стою
а листья просятся во двор
на свет оконных ниш
ты умер здесь
и до сих пор
во всëм себя винишь
* * *
смешно красив и хрупок, я тобой
был с ёлки снят и в пыльную коробку
был убран до зимы очередной.
«а всё-таки и мною любовались», —
подумалось, и стало так светло
и сладко мне в своём углу чуланном,
среди чумазых тряпок и ужасных
помойных крыс, что я тебе сказал:
зарой меня в такой глубокий снег,
где мой хребет дитя не переломит
и будет выть без устали зима,
твой новогодний смех напоминая.
а что до света — я его запомнил.
* * *
не меня ли меняли, пусты,
слуховые глаза тесноты —
и уста повторяли уста:
вместо леса — связная звезда.
неизвестные взяли,
развязали — зарезали сны.
возле зрячей сосны
мне на весть указали.
светит летит ответ:
то что есть скажет нет.
ни тебя ни себя:
неба звезда зима,
свет из окна: нельзя
выйти нельзя.
ПОТОП
1
не деревья — время в руках простора
тянется на небо, болит везде:
ветви и прожилки нежны и жутки,
после перевязки скользят во сне
виселицы света в лесах несметных
у тоски проточной, где хватит глаз:
если не бояться, пройдëт и это:
ласковым прощаньем
припомнят нас.
2
осень приходит в город, как фарисей в храм победы —
дрянцой имперской, трихиной спеси.
скоро зима: водная смерть в белый хитон
облачится, ляжет на паперть вращать глазами
тишины перед бранью, мстить пустоте земной —
грязный язык, злая слюна, жирная мгла.
3
вот и ковчег ночлега:
скорая благодать
нечеловека; гула глубокий вздох
перемахнули, вызволили впотьмах
с тихой молитвой на срытых устах земли.
всë что могли — впустили;
устлали прах страха песком;
многие были там.
4
наше служенье приходит. его свобода
не за кормой, но в корне скрипучей правды:
в голосе сжаться и не тревожить славой
душу подвижную,
жалости долгий голод.
наше служенье приходит,
глядит ужасно.
5
(сдохни до срока, сдохни,
пока можно сдохнуть,
не сгнив, не рассеяв вони, —
сдохни без божьей воли.
вылей себя и выплюнь
слюни мыслей,
смешайся с пылью —
смейся кайся
не смей
не мешайся)
6
не хватит всего, чего вдосталь у всех:
бедность, что крепче слов;
память с лицом,
похожим на длинный снег;
но выходя на двор —
ворота во тьму закрыть —
станешь сам себе вор,
сторож и зритель.
7
берегов не сберечь,
речкам не сдобровать:
поднимается, мается божий гнев,
маятник звëздных трав.
хляби хлынули оземь,
озимые — в грязь и прах.
ноет небо сквозное,
на скользких висит ветрах,
ломит воду, сушу теснит и пьëт
голосистым мясом — войной стволов,
тяжкой мыслью во тьме плывëт.
8
всë будет водой, водой — в ледяной волне
просмолëнной засаде тьмой голосов звенеть,
выпускать голубиц на волю — найти ветвей,
вылиться на горы — радуги веселей.
кто взойдёт на гору —
и станет петь,
кто услышит время —
себя забыть:
будем выну воду Твою хвалить,
на воде гореть.
САМСОН ПЕРЕД СМЕРТЬЮ
uértitur íntereá cael(um) ét ruit Óceanó nox
Vergilius
ночь океана, ножны твои пусты.
разламывается небо, круша зарю,
куцая завязь зависти вдета в сны —
кровь говорит царю.
перекатилось время волной войны,
пьяной иволгой выпало из гнезда.
ночь с океана, очи твои грязны.
злые медузы бьются в сенцах песка.
выйдет из полиса смерти бедняк босой
выведать чёрную пасху своей беды:
что мне поделать, чтобы побыть собой,
а не другими? — выбыть из череды.
хочешь опомниться — будет удар копья,
сто штабелей расшатанного огня.
волосы вырвут осколки его шитья —
вдень и меня.