Степан Султанов

Сборник стихотворений

***

Продолжая известную тему,
Завершая затянутый жест,
Провожая речную систему,
Весь ландшафт этих карт, этих мест 

Долгим рассредоточенным взглядом,
Всем, что должен был произнести
Над тенями, упавшими рядом
На железнодорожном пути,

Где лежит вертолётная лопасть,
Оторвавшаяся на лету
И поток обрывается в пропасть,
Пламенея на ярком свету,

На багряном, на багрянородном,
Всё пронизывающем, при том,
Разгорающемся и холодном,
Рассекающем тонким кнутом

Горизонты событий, крапиву,
Разогнавшийся локомотив,
Всю обратную перспективу,
Все каскады таких перспектив.

***

Не высказать его, не умолчать:
Не гром, не рокот — шум автомобильный,
Трамвайный грохот, блики на асфальте;
Вселенная плывёт сюда рывками,

Как водомерка, как венок, скользящий 
В июле, в свете — ночь ещё не скоро —
По узкой речке, в зарослях, где мелко;
Святой Антоний здесь остановился,

Чтобы у кромки преклонить колено
И заглянуть в глаза стрекозам, рыбам,
Пока гроза притихла за холмами
И воробьи купаются в пыли.


***

«Артиллерия назад с парада»
Б. Поплавский 

В воздухе повисла неприметность,
Приглушённость пасмурного дня.
Остро ощущается предметность
Этого холодного огня,

Этих упорядоченных зданий
И, в меланхоличной тишине,
Распадающихся мирозданий
В апокалиптическом огне;

И в апоплексическом припадке
Задрожали листья на ветру —
В этой тишине и в том порядке,
Пылью осыпаясь на кору 

Этих погибающих растений,
Этих криптограмм, криптовалют,
На цепочку умозаключений,
Тут же возведённых в абсолют,

Тут же низведённых до распада.
Едет, едет в языках огня
Артиллерия назад с парада
В радиоактивном свете дня.

***

Вздрагивает пламя на изломе
Плит, эпох, подорванных опор
И встаёт в очередном проломе
Человек, застреленный в упор.

Он стоит, по-прежнему сжимая
Горсть песка, полгорсти пустоты —
Мёртвая она или живая —
В тишине, один. И с высоты

Видно, как нисходит и восходит 
Сор и пыль в космической золе.
Больше ничего не происходит
На земле.


***

И детство, и паркет, и зимний свет —
Стоят, летят, сияют; и во сне
Пластмассовый двойной стеклопакет
Их запечатлевает, и в огне

Стоит зима. Мне пять. Мне минус три.
Полозья оставляют длинный след 
Неровный, непрерывный, и внутри
Следов синеет, розовеет свет.

Мне минус тридцать, в сумерках горит
Всё тот же свет аптеки на углу,
Всё так же снег над вывеской парит,
Зима стоит и в ледяную мглу

Уходит след, темнеет колея:
Смоленская дорога, путь ночной,
Дымит тысячелетняя земля,
Мне минус девятьсот и я спиной

Стою к тысячелетней тишине,
И сельские холмы лежат в снегах,
И сторожа в глубокой синеве
Стоят, и разгорается в ногах

Холодное сияние, и в нём —
Седые сполохи, широкий частокол
Лесов, крестов, а главное — проём,
Дверной проём, пробоина, раскол

В бледно-зелёном камне бытия
В ребре угла, и холодно стоять
С лопаткой в тишине, в столпе огня,
Сжимая ледяную рукоять.


***

Здесь гудит под дождём трансформатор
И гремит бесконечный состав,
И расстрелянный здесь император,
Из затопленной почвы восстав,

О земле промолчав, о свободах,
Не меняясь в печальном лице,
Отражается в северных водах,
В зеркалах в освещённом дворце,

Здесь, в уральских лесах, при параде,
Он державу — звучит лития —
В Петербурге своём, в Ленинграде,
Извлекает из небытия.

***

Надломанная ветка эвкалипта
Лежит на мраморном столе, вода
Течёт по деревянным желобам;
Да здравствует республика — и слуги

Проворно ходят. Быстро, незаметно
Им надо приготовить новый день,
Извлечь его из летней духоты,
Отмыть, одеть, настойчиво направить

На пасеку, на пашню, на войну.
В саду, в жару, под сводами платана —
Всему своё, своё пустое место:
И смерти, и фиалковой воде.

***

Камни приморской террасы
Вспыхнули белыми пятнами.
Опустошённый алтарь

Служит укрытием редких
Загнанных ветром и скрученных 
Листьев: теперь никуда

Ветру их не унести.
Белая молния вспыхнула
И проросла в горизонт.


***

Здесь была сквозная анфилада,
Здесь был Бельведерский Аполлон
И непобедимая Паллада 
В череде дорических колонн,

Опирающихся на фундамент
Смолотых, спрессованных веков,
И переосмысленных в орнамент
В листья из кладбищенских венков.

***

…И две тысячи лет, в янтаре отражаясь,
В белом пламени волн,
В кристаллическом шуме прибоя,
Пролетают стрелой над гребцами —

И по спинам блестящим
От усилия, от лихорадки,
Пролетает стремительно тень,
И старик отпускает весло, умирая.

***

Так бессмысленно, однообразно
Горький дым разъедает глаза,
И торжественно, и безобразно
В дымном небе сверкает гроза,

И в просвете, где тёмен и светел
Этот лик, этот взлёт, этот град 
И наэлектризованный пепел,
В чёрном вихре белеющий ад.

Как единственный выход из этих
Коридоров, смертельных пике —
Этот лик в исчезающем свете,
Эти брёвна на чёрной реке.

Вспоминая, опять забывая
Этот вес, этот вверенный груз…
И летит над рекой, завывая,
Этот хор исчезающих муз.