Мирослава Бессонова
ЛЮДИ ХОДЯТ ПО ВОДЕ (сборник стихотворений)
*** схватил меня и полетел вперед по этажу а сколько крал подобных тел ума не приложу с балкона вниз где сох матрас и дворник сор сжигал над низким городом где нас не видел марк шагал из куртки мелочь не просыпь не будем на мели глянь одуванчики как сыпь покрыли часть земли вон курят дети под мостом одетые на ять и спорят весело о том не буду повторять не выпускай меня в беде раз бьешься об заклад что люди ходят по воде а не летают над *** беги по влажным тропкам сада пока не получил ремня фатальных сумерек громада уже сминает глину дня давно прополоты все грядки в сарае смолкли петухи и дома строгие порядки и слезы впитывают мхи кошачий остров ты не смотришь матчи по футболу, по ночам не караулишь нежить, не катаешь финики по полу. зверь притихший, как тебя утешить? я звонила летчикам над Осло пролетавшим, над Индокитаем, узнавала про кошачий остров: был ли найден, был ли обитаем? но гудками отзывалась трубка раз за разом, прежде чем исчезла. спи. пока тебе кроватью — куртка, вовремя не убранная с кресла. схваченный когтями сон упитан и подобен рыбе-звездочету. пусть покажет что в себе таит он, и какая жизнь идёт по счету. восстание машин прискачет старый воробей чирикать о своём что всё пропало хоть убей назад не повернём что время пожинать плоды и выбиться из сил что вместо питьевой воды фонтаном бьёт бензин видны и с центров и с промзон их красные табло (а звать на помощь не резон сдаваться западло) железо едет дребезжа восстание машин как жаль что мы к душе душа давно в земле лежим АФРИКА на холмах гауры-дикари соль земли в напевах пастухов баобабы как богатыри даже тени застают врасплох африканок с кольцами в носах и саванны с мухами цеце всех сумевших не попасть впросак и остыть в оазисе в конце вольный человек а не холуй ты выходишь из страны жеод и летит воздушных поцелуй в солнца округлившийся живот *** на ковре узор нарядный обводить как под гипнозом. если клонит в сон навряд ли, предаваться странным позам (это вредно для осанки). утром встретят в коридоре: рукавицы, шуба, санки, и котов священных трое. сборы ранние тревожны, интонации спесивы - убеждают: невозможно, чтобы не сбывались зимы. чтобы в платье и панаме переняв инстинкты зверя, выбегать навстречу маме, в счастье большее не веря. *** кивнул в дверях и был таков что стал в раю глухом для непослушных облаков безумным пастухом он гладил их вливая в рты питательный нектар во имя редкой красоты из ярких стеклотар дымилась в пальцах анаша но дым ничем не пах и смерть казалась хороша без жизни впопыхах без наполняющих её то гимнов то гербов счетов за съёмное жильё и тещиных супов пробежек на восток и юг подъемов утром в шесть без тесных пиджаков и брюк к которым липла шерсть скажи всему земному брысь и победит азарт взлетев верёвки перегрызть всех тянущих назад казаки-разбойники теперь я не разбойник не казак не гвоздь программы и уж точно не зачинщик уводимый в автозак я наблюдать осталась в стороне отправь меня как мумию в музей я двадцать лет над детством трепещу и тени исчезающих друзей по стрелкам сохранившимся ищу *** подкараулил момент и сбежал утром в канун Рождества были оставлены щит и кинжал спилена ветка родства не промелькнул в городских новостях так и прослыл беглецом взрослому мальчику годы спустя фото приснится с отцом от егерей их озлобленных псов мучимых бешенство лис он ли в краю догоревших лесов на ветке кедровой повис? *** спасибо сбывшимся вещам я их большой кумир местам где манку поглощал и лебедей кормил срывал плакаты и флажки расходовал гуашь пока прилежные божки внедряли шпионаж к словам цеплялась как репей недальняя родня – казалось им иных кровей некровожадный я раз всем понятное пою как баюшки-баю пока на выселках страны чудовища в строю *** плелись из школы врали маме что претендуем на медали дурдомами и роддомами Уфы районы расцветали хотелось избежать провала сиять пока не постареем но время мяло нас и рвало пристегивало к батареям хочу за всех его проклясть я пока грохочет канонада и крепко стянуты запястья и нас ведут куда им надо